Корбуха

Корбуха — так ранее именовалась местность, расположенная в 2,5 км на восток от Троице­-Сергиевой лавры. Такое название она получила от одноимённой небольшой речки, и сегодня впадающей в Скитские пруды.  Первое упоминание об этих владениях мы находим в описании монастыря середины XVII века — там говорится о сторожах, охранявших садки на Корбухе..

«Сад плодовитый»

Известно, что место это «было прежде незнатно», но затем на ближней к Лавре стороне пруда, вокруг которого сейчас расположен городской парк, появились деревянный дом, скотный двор и пашня. А на дальней стороне трудами казначея Лавры Питирима Фаминцына был разбит «сад плодовитой нерегулярной».

В начале 1740­х годов ближнюю Корбуху начали осваивать более активно. По инициативе архимандрита Троицкого монастыря Кирилла Флоринского здесь был построен «дом большой деревянной со службами», по обе стороны от него высажены регулярные сады и разбиты цветники, «в пристойных местах» сделаны беседки и всё место обнесено палисадником.

Следует пояснить, что Кирилл Флоринский, получивший в своё время образование в Харькове, был послан для продолжения обучения в «немецкие страны» и посетил Париж. Строительство парадного дома на Корбухе с разведением садов, цветников, постановкой беседок исследователь А. Н. Свирин связывает с тем, что «очевидно, увидев за границей прекрасные парки, а в бытность в Париже — знаменитый Версаль, он и у себя захотел устроить посильное их подобие».

Некоторое время монастырские власти обустраивали только ближнюю Корбуху, дальняя же «приходила в запустение и сад зарастал лесом». Но в 1759 году лаврский настоятель Гедеон Криновский (блестящий проповедник двора Елизаветы Петровны, про которого говорит легенда, что он носил на туфлях бриллиантовые пряжки, а, парясь в бане, поддавал на каменку токайским вином) начал осваивать и территорию за прудом. «Естественно предположить, что человек, вращавшийся при дворе, видевший роскошь Петергофа и Царского Села, конечно, старался создать нечто красивое, отвечающее требованиям своей эпохи», — отмечал А. Н. Свирин в книге «Корбуха», выпущенной в 1925 году.

Закончено убранство усадьбы было при митрополите Московском Платоне (Левшине), подолгу жившим в Петербурге в качестве учителя будущего императора Павла I и видевшем роскошь императорских дворцов. А. Н. Свирин считал, что в указаниях этих иерархов наверняка «отразилось влияние царских резиденций, так что Корбуху можно рассматривать, как их отражение».

«Дом увеселительный»

Во второй половине XVIII века на обоих берегах пруда появились два парадных двухэтажных дома, вокруг которых были разбиты регулярные сады. Из прочих строений следует отметить баню, конюшню, оранжереи; внизу у пруда — беседки, два бассейна, в пруду плавали лебеди. О том, насколько велика была территория «двух Корбух», нам говорят документы, указывая протяженность ограды — 950 сажень (около 2 км; для сравнения окружность Троицкого монастыря составляла 642 сажени). Ограда, строившаяся в несколько этапов, сначала была деревянной, а затем каменной с башнями — не охватывавшей, впрочем, всей площади усадьбы. От каменной ограды ещё в начале 1920­х годов сохранялись полуразрушенные ворота и остатки стены.

Корбуха, видимо, предназначалась для отдыха лаврской администрации, но посещали её и императорские особы. И по каким­то причинам сложилось устойчивое мнение, что это увеселительное место для отдыха именно императриц Елизаветы Петровны и Екатерины II, хотя его посещал и Павел I, который «веселясь в загородном доме Лавры, называемом Корбуха, столь был доволен, что весьма часто о том после поминал».

В начале XIX века Корбуха пришла в упадок и митрополит Московский Филарет (Дроздов) приказал разобрать парадные покои. При этом он писал, что велел сломать «дом увеселительный», потому что «это и правда была, и где­то напечатано о увеселениях, бывших тут в присутствии Императрицы».

«Так естественно закрылась красивая причудливая бытовая страница XVIII века», — отмечал исследователь А. Н. Свирин.

Скит

Но всё же история Корбухи на этом не закончилась, хотя жизнь там стала совсем иная. В 1843 году на её дальней стороне был устроен Гефсиманский скит. Изначально митрополит Филарет сомневался, что местность для этого подходит: из города доносился шум, особенно сильный от дороги и возвращавшихся по ней «после торга и винопития» крестьян. Однако благословение было дано. О ските всегда упоминали лаврские путеводители, говоря, что расположен он на Корбухе.

Кортеж Багратиона

Как и сейчас, через плотину Корбушинских (Скитских) прудов в XIX веке шла дорога на Александров. И с мостом через неё связан один эпизод нашей истории. В 1839 году было объявлено, что император «высочайше соизволил» перевезти на Бородинское поле тело героя Бородинской битвы князя Петра Ивановича Багратиона.

В Бородинском сражении осколок ядра раздробил П. И. Багратиону кость левой ноги. От предложенной врачами ампутации он отказался. Полководец был перевезён в имение своего друга князя  Б. А. Голицына в село Симы Юрьев­-Польского уезда Владимирской губернии, где впоследствии умер от гангрены. По дороге раненый генерал останавливался в Троице-­Сергиевой лавре.

В 1839 году тело покойного князя перевозили по специально разработанному маршруту на Бородинское поле, находящееся на территории современного Можайского района. Путь кортежа проходил и по Александровскому тракту через Скитские пруды. Но так как место это уже давно пришло в запустение, то, соответственно, и состоянием дороги (как, впрочем, и сейчас) никто особо не интересовался. Поэтому в лаврский Учреждённый Собор от старшего заседателя Дмитровского Земского суда Воинова поступило донесение о том, что два находящиеся на Корбухе моста «усмотрены» им «в самом ветхом положении». Перекладины и накаты сгнили и провалились. Колесница, везшая гроб с телом Багратиона, возможно, проехала бы, а вот идущие следом два полка могли и не пройти. Мосты пришлось срочно чинить.

В настоящее время о Корбухе напоминают в основном деревья старого монастырского парка.

Нина ХОЛОДКОВА ,
ведущий научный сотрудник  Сергиево ­- Посадского
историко ­- художественного  музея ­ заповедника