За что онкоцентр на Каширке получил прозвище «Блохинвальд»

Журналист Анастасия Миронова опубликовала в своем блоге текст, посвященный громкому скандалу в Онкоцентре им. Блохина, который в медицинской среде прозван предельно жестко – «Блохинвальдом». И это название не случайно, считает Миронова:

«Приведу пример: когда мою маму оперировали с онкологией в Ленинградской областной клинической больнице, я там с удивлением обнаружила пациентов из Москвы. Люди с операбельной стадией рака предпочитали платно оперироваться в областной больнице, чем по полису лечиться в "Блохинке", потому что во втором случае из них вытягивали куда больше денег, чем бы они потратили на оплату операции в Петербурге через кассу.»

Оказывается, пациентов из Москвы можно увидеть и в других онкологических больницах Петербурга и области, поскольку рак в Москве считается самым страшным диагнозом, поскольку в представлении москвичей эта болезнь связана фантастическими денежными тратами, ведущими к разорению. Причем даже и в тех случаях, когда тебя лечат по полису ОМС. В оплату лечения уходят как в трубу – квартиры, машины, дачи...

Именно поэтому, по мнению Мироновой, Центр Блохина стал символом самой беспощадной коррупции - на умирающих. В центр кроме москвичей едут больные из регионов страны, где нет никаких условий для лечения рака. И тут-то они начинают платить – буквально за все: за койку в палате, а не в коридоре, за постель, буквально за любой чих Закон о страховой медицине гласит, что при подозрении на опухоль, пациенту обязаны в течение двух недель провести исследование МРТ и сделать биопсию, но в провинции приходится ждать этого месяцами. Когда же прошедший эти исследования человек приезжает с результатами на Каширку, его вынуждают делать их снова, но уже за деньги, причем очень немалые. А если бесплатно – то снова несколько месяцев очереди... Таким образом начинается процесс разорения, пишет Миронова, даже для пациентов, которые приезжают на Каширку по полису ОМС. В итоге они уезжают оттуда либо разоренными, либо (если им нечем платить) возвращаются домой умирать.

Миронова призывает врачей Онкоцентра: «А покажите честно фотографии интерьера своих квартир, свои машины, дачи. Может быть, мы тогда поймем, почему многие москвичи едут лечиться за границу или в Петербург. Открою секрет: нет, не потому, что там лучше медицина: какие-то типичные случаи онкологии и в России лечат, протокол лечения при многих диагнозах у нас тот же, что и в развитых странах. Но у нас к протоколу прилагается вымогательство.

Вы посмотрите на парковку персонала в Блохинвальде. Я сама там не была, но не раз видела фото, в том числе специально просила сфотографировать. Да там машины в целом дороже, чем стоят в фешенебельном лондонском Найтсбридже!» - восклицает Миронова.

Именно поэтому, уверена она, о вымогательстве на Каширке уже знает вся страна, поскольку туда едут лечиться со всей России... А ведь в нашей стране вовремя диагностированный рак можно вылечить так же хорошо как в Европе. Но европейцы не рака не боятся, а россияне – еще как! Разгадка проста: онкология в России - это самая коррумпированная сфера медицины.

«Вы, прежде чем на защиту общества рассчитывать, объяснитесь с этим обществом, что называется, за "Блохинвальд"!» - взывает к врачам Онкоцентра Миронова.

И это на самом деле не далеко от правды. Те, кто хоть однажды сталкивался с медицинским персоналом Онкоцентра им Блохина, утверждают: без денег там делать нечего. Любой анализ, даже простой, но сделанный оперативно забор крови из вены стоит не меньше 500 рублей, и именно в руки медсестре, а уж об «услугах» врачей и говорить не приходится!

Вот как прокомментировал этот пост Мироновой популярный блогер, социальный психолог Алексей Рощин: «На самом деле - очень неприятно это всё. Фактически это удар по одному из последних наших оснований для гордости перед Америкой - "у вас платная медицина людей разоряет и по миру пускает, а у нас - ПОЛИС!! Все бесплатно!" А у нас - врачебная мафия, одна из самых мощных и сплоченных.

Я прекрасно помню, что название «Блохинвальд» за Онкоцентром закрепилось еще в советское время, у меня так его мама часто называла (еще при жизни самого его основателя Блохина). Вообще, здание интересное, конечно. Оно здоровенное, многоэтажное. Когда у меня там отец лежал, я узнал с удивлением, как там всё затейливо устроено: кто-то (очевидно, сам же Блохин) придумал, что отделения (и палаты больных) располагаются в соответствии с расположением больных раком органов в теле человека: то есть, грубо говоря, если у вас рак какого-нибудь большого пальца ноги - вы будете лежать в палатах на самых нижних этажах; если рак мошонки - то малость повыше. У отца был рак поджелудочной - он был еще выше, на 10-м, что ли, этаже; если б у него был рак легких - он был бы еще выше, горла - ну, лежал бы уже этаже на 15-м, с унылым видом на индустриальную Москву (Каширка - там же сплошные промзоны). А выше всех, как вы понимаете, на последних этажах - лежат те, у кого рак мозга. Остроумно, хотя юмор тут, мне кажется, не вполне человеческий.

Про Онкоцентр в последнее время заговорили в связи со скандалом - неким "бунтом врачей" в отделении детской онкологии (то есть самом страшном во всем этом весьма зловещем месте). Врачи грозили то ли забастовкой, то ли массовым увольнением, и обвиняли новое руководство отделения в том, что оно стало срезать им расценки и вообще эксплуатировать. В скандал в связи с "письмами врачей" вмешался даже знаменитый доктор Рошаль - я слышал по радио, как он пытался пристыдить врачей и задавал резонный вопрос - "а кто детей лечить будет?" Одновременно было несколько публикаций о том, какие жуткие то ли казарменные, то ли вовсе концлагерные порядки в этом отделении.

Миронова просто, по сути, собрала и вывалила зараз многочисленные слухи, которые годами клубятся вокруг Онкоцентра - и, собранные вместе, они, конечно, производят впечатление почти инфернальное. Хотя, справедливости ради, я должен сказать, что мой личный опыт по лечению отца самые страшные слухи не подтверждает: отцу поставили 4-ю стадию, лежал он в отличной двухместной палате с телевизором (причем там вроде бы просто все такие палаты), операцию делали 6 часов подряд - и он после нее прожил еще 3 года, что, как я понимаю, хорошо. Причем денег никаких вообще не брали - это надо отдельно подчеркнуть. С другой стороны, тогдашний ректор МИФИ был одногруппником моего отца, у МИФИ с Блохинвальдом давние совместные проекты по лучевой терапии, ректор лично за него хлопотал - так что, видимо, тут случай нетипичный...

Ну и "ложку дегтя" тут тоже нельзя не добавить: хотя операция и прошла успешно - после нее онкоцентр на "спасенного пациента" забил полностью - и тут, видимо, особенность отечественной медицины, которая реабилитацией в принципе не занимается. Прооперировали - и гуляй, как ты дальше будешь жить без значительной части внутренних органов, никого, в принципе, особо не волнует... Отцу, помню, мезим выписали - принимайте, мол, перед едой - должно помочь. Это при том, что до операции он весил под сотню, а после - 54 кг. Всё вырезали.»